По-настоящему я боюсь, наверное, лишь одного: события, которое невозможно отменить или последствия которых невозможно исправить. Я совершенно точно знаю ту заморозку за грудиной, которая приходит на смену оглушающему пониманию свершившегося. И фатальное осознание того, что жизнь вывернула на худшую из дорог. Тот, кто лишает свою программу возможности undo, вторгается грязными кривыми лапами в мой хрустальный волшебный мир, в мой рай, не знающий добра и зла. В мой мир, где нет фатализма, где никогда ничего не случается раз и навсегда, где орфеи могут выводить эвридик с той стороны в промышленных масштабах. Подите прочь, в самом деле. Мне вполне хватает своеволия главного архитектора.

Да, кстати, раз пошла такая пьянка, кину огурцом вдогонку предыдущему посту: буквально пару слов про эволюцию описанного ранее процесса ведения записей. Итак, основной опыт по прошествии — ух ты! — почти уже полугода: попытка ведения истории для каждого проекта в его файле провалилась. Это не только оказалось неудобно, но и ссылок на проекты у одной и той же записи в NextActions оказалось больше одной. Таким образом, как в старом пошлом анекдоте, метки проектов отныне называем тегами и начинаем лечить выносим историю в общий лог. Все сведения по проекту легко консолидируются поиском любого из его тегов по всему каталогу GTD. Файлы проектов никуда не делись, но изрядно трансформировались. В них теперь заносится только справочная информация и заметки по ходу движения. Попутно созадалась благоприятная почва для появления эдаких виртуальных проектов, у которых вообще может не быть собственных файлов, и которые существуют, пока есть хотя бы одна строчка с тегом, их именующим. Тем временем из пепла восстал файл Someday, в который, несколько противореча исходному книжному смыслу, заносятся отложенные action’ы, чтобы не засорять область видимости. Если вдруг, паче чаяния, NextAction оказался исчерпанным, первым просматривается Inbox, вторым Someday, и таким образом создается иллюзия, что ни одно необходимое действие не будет потеряно. Как-то так.

Я уже давно, в лучших традициях блондинок, примеряющих каждую пару розовых босоножек, с удовольствием просаживаю часы на обнюхивание очередного текстового редактора. Критерии выбора, конечно, тоже чисто блондиничьи: попался под руку и был обсмотрен. Как правило, обсмотрен, обморщен лбом и отложен в сторону. Поле для деятельности обширнее, чем Гостинный двор, от культовых emacs’ов с vim’ами, не прошедших по причине своей запредельной религиозной сложности, до где-то даже симпатичного в своем экстремальном убожестве notepad’а. По наводке умных людей для хознужд я долгое время пользовался EmEditor’ом. Он был платным, шустреньким и  имел стандартную пару бесящих вывертов. В общем, ничего поражающего воображение, но, как человеку, развращенному бесстыдными возможностями редакторов кода, мне хотелось большего. Пропускаю массу мелких подробностей. В ту же сторону, что и другие, был отложен в свое время чудеснейший SciTE. Уж не помню, что мне тогда в нем не понравилось, то-ли вечно белый цвет фона, то-ли нелепый диалог About. В общем, встреча после долгой разлуки была горячей и плодотворной. Пришлось, правда, поковыряться в исходниках и дописать невыразимо тупой лексер для подсветки GTD-шного синтаксиса (который был подсмотрен в свое время у urbansheep), но результат меня вполне удовлетворил (см. скриншот). Итого в сухом остатке имеются: настраиваемая раскраска текста фолдинг по заголовкам и блочным комментариям автоматический переход…

Я люблю возвращаться с работы в одиночестве. Усталость огнем крестит загривок и вцепляется в плечи, улица падает занавесом. Я набираю полную грудь свежих выхлопных газов и включаю программу «домой». Васильевский остров, как любой нормальный шизофреник, по весне без раздумий расстался с башкой, и прогулка по линиям обрела особенную прелесть. Одиночество укутывает толстым уютным одеялом, оставляя малюсенькую щелку для трассеров мимолетных весенних взглядов, амбразуру поднятого воротника пальто. Зимняя жаркая микропорка ботинок осталась в прошлом, новые стучащие каблуки отбивают гипнотический ритм. Взбаламученные за день мысли оседают жирными хлопьями, аквариум мозгов постепенно приобретает забытую прозрачность. Торчащие из черного дерьма проволочные деревья перестают казаться трупами, особенно если солнце еще не успело сбежать и спрятаться в облегченно вздыхающих оттаявших крышах. Хочется чешского пива, греческого салата и женского внимания. Хочется все бросить и начать заново. Хочется отловить маршрутку, чтобы обязательно на сиденье рядом с водителем, и ехать бесконечно, под мерный пульс танцевального радио, что продолжает, само того не желая, отбивать каблучный ритм, отзываясь щекоткой где-то под ребрами.

Существует мнение, что профессионалу безразлично, каким инструментом работать, но есть ощущение, что это чистой воды позерство. Лично мне и шариковой ручкой буквы рисовать приятнее, если это изящное тяжеленькое металлическое, холодящее руку произведение искусства. Конечно, на худой конец сойдет и обычная пошлая мазючая пластмассина с изгрызеным колпачком, но стремительно теряющий читабельность почерк все расставит по местам. Мой основной рабочий инструмент — текстовый редактор. Я в нем немного пишу, но все больше читаю. То, что нарисовано при этом на экране, должно радовать глаз. Печатное слово, безусловно, эталон, и за возможность изменять то, что написано пером, согласен, приходится идти на определенные жертвы. Но. Сдается мне, жертвы эти становятся в последнее время чисто ритуальными, нечто вроде принесения пучка жухлых ромашек на алтарь старого кровавого бога. Если заплаканные буковки на экране электронно-лучевого монитора сравнивать с запеканкой лазерного принтера мог только человек, измученный нарзаном слепой от рождения, то нонче жидкие кристаллы отстают от бумаги всего-то на полноздри. Помощь пришла откуда не ждали, а именно со стороны нежно любимого Мордора Microsoft®. Да-да, сейчас я буду петь диферамбы ClearType, и поверьте на слово, он того заслуживает. Конечно, нет предела совершенству, и есть еще много, чего ругнуть. Но плевок традиционно оставим на сладкое. Итак, ClearType. Хорошо известно Как известно,…

Вот смотрю я на нонешние VGA-шные наладонники и вижу: разрешение экрана 640×480, частота процессора не меньше 300 МГц, памяти не меньше 32 Мб. Поворачиваю голову на 180° в прошлое и вижу требования Fallout 2: видеоразрешение 640×480, процессор Pentium 90 МГц, 16 Мб оперативной памяти, 30 Мб на диске. И чудится мне, как замечательные люди программисты из Black Isle Studious, далее создатели, со словами «аааа, епть, что уж там», трогательно всхлипывая мокрыми носами, заботливо выкладывают исходники своего нетленного детища в свободный доступ, а другие, не менее замечательные люди программисты, далее энтузиасты, безо всяких слов, днями и ночами неутомимо портируют означенные коды на PocketPC, благо графические элементы переделывать не нужно. И вот уже они, энтузиасты, вытирая пот, заливающий красные от недосыпа глаза, устало улыбаясь, объявляют всему миру: ура, дескать, товарищи, свершилось то, чего вы и не чаяли дождаться. Лучшая игра всех времен и народов эксгумирована получила второе дыхание. Подышите и вы с нами, братки. Создатели рукоплещут, прохожие уважительно снимают шляпы, а я бегу разбивать свинью-копилку с криком«ети их матьгде тут у вас продают покет-пц?!». Здравый смысл подсказывает, что шансы наступления подобного благоденствия колеблются в небольшой окрестности нуля. Но чем черт не шутит, в конце концов, даже Quake и Doom стали народным достоянием.…