Это я, наверное, ещё в академии заложил свинью. Вырыл яму. Заготовил почву. Пояс-то атлетический у нас на всю качалку был один, вечер не резиновый, а штанга тяжелая. Потому что дальше кроме малоподвижного образа жизни и вспомнить крамольного нечего. Метаболизм подвел. Многих в спортзал гонит толстая жопа или мозоль на пузе, а мне и так было неплохо, спасибо родителям за генотип, сплошной перевод продуктов. В итоге стрельнуло откуда не ждали, из спины.
Сначала побаливало, так, не сильно. Как будто повыше задницы ударили вчера, а сегодня синяк, только без синяка. Побаливало в сезон, по зиме, легко было списать на простуду. Ну я и списывал. Не к врачам же идти, всамделе. Одну зиму потерпел и другую думал потерпеть, но как-то внезапно ослабла нога. Нельзя было даже на носок привстать, как будто отлежал. Это было уже тревожно, и мне бы почитать что-нибудь по теме, но не хотелось брать в голову. Месяц погрел, поразминал, помаялся несильно, и настал день, когда все само собой прошло.
Я поржал мысленно над советчиками, что меня к врачам отправляли, и повёл старшенькую в садик с утреца, как обычно. По дороге поскользнулся, как-то особенно ловко махнул ногой и прострелился от земли до неба. Это теперь я знаю, что такое корешковый синдром. А тогда просто пытался встать хотя бы на четвереньки в чёрном тумане. Хорошо хоть Маха не испугалась особо, пожаловалась только, что я её сильно за руку схватил, пока заваливался. Посидели мы на кирпичике, подхватила дочь мою сумку и деловито поволоклась в садик. Давай, мол, папа, помогу тебе. Война войной, а завтрак по распорядку.
Ну и дальше начался очень длинный, как оказалось, больничный. Неделю я ждал МРТ, валяясь на кровати в обнимку с нимесулидом. Без обезболивания позу найти уже было сложно, а дойти ногами – только до горшка, и то в корсете. Спина сама по себе почти не болела, но любое движение в вертикальном виде что-то жутко скручивало от левой ягодицы до соответствующей пятки. Желание вставать отбивалось начисто, один раз даже скорую пришлось звать с уколами. Эти побурчали, что, мол, к нейрохирургу срочно, вкололи что-то неприятное в ягодицу, прокаркали про грыжу межпозвонковую и отчалили. К тому моменту новостью это уже не было. Неврологи тоже в один голос пророчили грыжу, без вариантов.
К боли привыкнуть нельзя. Можно привыкнуть к тому, что она все время есть. Или где-то далеко, если удачно обезболиться, или прямо тут, если анальгетики выветрились. Очень трудно думать о чем-нибудь ещё, кроме неё. И все же, пока две недели мы уточняли диагноз и разгребали последствия самолечения, я умудрился отдохнуть. Жизнь как-то отодвинулась за пределы двуспальной башни из слоновой кости. Семья боялась лишний раз побеспокоить, ну и зрелище, наверное, было так себе. Лазарет дома навевает тоску на всех обитателей старше трёх лет, включая пациентов. Поэтому я жрал, спал, терпел и, кстати да, работал.
А коллеги меж тем наслаждались эффектом грузовика в хрестоматийных его проявлениях. Один товарищ даже был вынужден отправиться в Индию в неотложную командировку под мои голословные обещания. Вместо вырывания волос из головы он просто писал тревожные письма с вопросами, уверен ли я, что всё получится вот так, из дому. Ну а что я, я поставил ноутбук на детский стульчик у кровати так, чтобы свешиваться к нему вниз головой, получилось терпимое рабочее место. Да, VPN и RDP давали некоторое ощущение гинекологичности происходящего, но кунсткамеру с рабочей конторской машины все равно дома было не повторить. Я вниз головой сочинил пяток обещанных фич для индусов и даже решился на один крайне неприятный и обширный рефакторинг. Боженька жалеет убогих, и обычно падучий VPN стоял как скала. О двух десятках писем в день даже упоминать не буду, все как с цепи сорвались. Это было честно: двадцать дней больничного контора добровольно платит всю получку. Да и как-то неудобно перед пацанами, куча задач зависла в самый неподходящий момент. Опять же, я надеялся через пару недель выйти на свободу, и обещания раздавал соответствующие.
Меж тем МРТ короткой строкой прервал мучения. Грыжа в пояснично-крестцовом отделе, да ещё секвестрированная. Это значит, кусок хряща оторвался от диска и болтается в позвоночнике, замыкая всю проводку по дороге. Я долго разглядывал картинку, пытаясь понять, где там источник моего природного электричества, но так и не нашел. Интернеты и врачи пугали возможным параличом ноги и неизбежной операцией, но получилось уговорить невролога попробовать сначала как-нибудь так, без резни. Она пожала плечами, обколола спину какой-то могучей химией и назначила капельницы, пять штук. Я честно отлежал все, проделывая ежедневно путь из Купчино на Гороховую, и уже после третьей почувствовал неожиданное облегчение. Не то, чтобы прямо козликом стал скакать, но встал с койки и даже смог немножечко сидеть. Замаячило избавление от страданий, неврологиня удивилась, обрадовалась и выписала ещё пять капельниц, для выздоравливающих и примкнувших к ним. Дальнейшая жизнь вырисовывалась в розовом свете.
Само собой, по всем законам драматургии сразу же после первой из вторых пяти капельниц в процедурном коридорчике меня свернуло в дугу. Присел на стульчик, и все снова пошло не так. Ногу и задницу засверлило прямо по голому проводу. Боль адская. Спасибо злому дежурному неврологу, который ловко понавтыкал блокады, сквозь зубы матерясь, мол, таких как ты надо сразу резать, а не отвлекать уставшего доктора от кроссворда. Или злых птиц. Или от доброй медсестры. В кино на этом месте главный герой превращается из балбеса в оракула, сюжет проясняется, играет мажорная мелодия, все едут в закат на инвалидной коляске. В традиционное буржуйское лечение входят, по слухам, антидепрессанты. А от советского лидокаина только немеет спина и голова кружится. А что делать дальше, ни хрена не понятно.
На самом деле нет. Последний довод королей оставался, визит к нейрохирургу. Не то, чтобы я боялся людей с ножами, но резаться вот так, с бухты барахты как-то казалось неправильным. И вообще, операции, они только в телевизоре, в другой жизни. Не со мной. Меня-то не резали ни разу. Да что там, я даже руки с ногами не ломал. Но после памятного эпизода в процедурной болело уж совсем не по-людски. Нимесулид мой любимый уже не брал, едва хватало на заснуть. Я продержался целый день, собирал для приличия рекомендации на хирургов и выяснял, что могут сделать родная контора вместе со страховой. Друзья и знакомые накидали неожиданно много контактов, каждый из которых прямо требовал срочного звонка. Звонить совсем не хотелось, пришлось бы ведь сразу что-то делать, куда-то ехать. Наверное, предложи мне кто-нибудь еще пять капельниц, желательно с доставкой, я бы снова согласился. Но частые и сильные удары током из жопы в ногу, как оказалось отлично купируют приступы эскапизма. Катарсис наступил после звонка диспетчера. Да, конечно, нейрохирург меня примет, и даже один из рекомендованных, но только через неделю, никаких проблем. Приезжайте в Елизаветинку, пожалуйста, до свидания. Это судьба, подумал я, позвонил по ближайшему прямому докторскому мобильному и неожиданно для себя через два часа оказался в Первом неврологическом, в 26-ой Городской.
