Ожидание

Я никогда не протестую, если приходится ждать кого-то в метро подолгу. Пятнадцать минут, полчаса, час — не имеет значения, и не нужно даже книг, человеческая круговерть не даст заскучать. Можно часами упражняться в наблюдательности и бесплатно тешить самолюбие, пытаясь рассмотреть границы собственной проницательности.  Смотришь на человека, и кажется тебе, что весь он на ладони, только дунь — и рванет одуванчиком, мотыльком метнется, как квадратное уравнение, простой и беззащитный перед досужей вивисекцией. Особенно женщины. Здесь, наверное, вообще что-то запретно-фрейдистское, на уровне смешной житейской интуиции. Той самой что пытается подсказывать, сама точно не зная ответа, и даже толком не глянув в шпаргалку. Вот сидишь ты на замызганной черной скамейке на Невском, рядом с кем-нибудь пахучим, чесучим и гремящим алюминием в полиэтилене, пригрелся, воробьем в дубленке нахохлился, и кажется тебе, что мимолетный взгляд, срезанный, как подметка, на ходу, все о человеке может рассказать. Смешно даже. Наверное, это просто гипноз: руки-ноги-шубы-сапоги, витринный калейдоскоп, смесь манекенов и людей, позы, походки и выражения лиц. Я много провел времени под землей, я знаю, как надо: вдох-выдох, все тактовые частоты на минимум, не дай бог попасть в резонанс. Наружу — только тусклую лампочку спящего режима. И тогда, если повезет, можно выскочить — всегда вдруг — на глаза, которые не ведет автопилот. И окатит тебя, убаюканного оглушающими метрошными качелями, и можно сидеть еще минут пятнадцать. До следующего выдуманного удара, с жестяным лязгом и бенгальскими искрами, с онемением, со скомканной мыслью и смутным летучим сожалением.