Интересная штука, этот самый Flickr. Стоит добавить теги к своим картинкам, как сразу начинают приходить какие-то люди, отсматривать и что-то даже заносить себе в избранное (!). Кто они, эти люди, как они выходят на эти картинки, и люди ли вообще — я не знаю. Но рейтинг просмотров весьма забавен. С колоссальным отрывом за сотню просмотров лидирует мой пустой десктоп. За ним, практически ноздря в ноздрю, с разницей в одно очко в районе сороковника идут желтый троллейбус и креветки. Судя по всему, желание подглядывать в чужой монитор терзает большее количество народу, чем кажется.

Мне даже в голову не могло прийти, что невинная волшебная оакенфолдовская Southern Sun, наивно поставленная в свое время на общий входящий звонок мобильного, будет вызывать радикально отрицательные эмоции. Можно спорить на деньги, если телефон ожил этой мелодией, то либо сигнализация в квартире сработала, либо соседка торопится сообщить, что снова нас заливает, либо прораб со стройки уведомляет, что сегодня последний день какого-нибудь подписания или подключения, и надо бы метнуться за семь верст киселя хлебнуть. Рефлекс, как у собаки Павлова: Оакенфолд — жди беды, аж мурашки по спине. Совершенно определенно, надо поставить звоночек попроще, который не жалко возненавидеть.

 Ай да я! Ай да сук Трех (трех!) зайцев одним выстрелом. Эдакой трехстволкой саданул сегодня по своей свежеотстроенной квартире: Вынес старую дверь из гов картона, поставил новую, из чугуна железа. Не сам, конечно, но с помощью двух гораздых мужиков и трех сотен долларов; Провел домой трубу домофона посредством неразговорчивого молодчика с большой дрелью; Опечатал счетчики холодной и горячей воды неспешной строгой толстухой и двумя сотнями рублей; Стрельба заняла где-то часа два накругло, благодаря кое-чьим нешуточным организаторским способностям. Заметил, кстати, что новая необжитая холупка становится существенно роднее после двух посещений встроенного ватерклозета, пусть даже и по мелкой надобности.

Все новое — хорошо забытое старое. Прошу любить и жаловать, очередной топор, найденный под лавкой: Plucker, оффлайн-браузер с открытыми исходниками. Кажется, я его уже люблю. Он, конечно, не умеет так ловко показывать таблицы, как старый знакомый iSilo, но, черт возьми, эти сглаженные шрифты — просто фантастика! (Кстати, про шрифты, окружающие меня по жизни, давно уже напрашивается отдельный рассказ.)  А форматирование?! Настолько, я бы сказал, нежно вылеплено, что сразу видно — люди делали для себя и сами пользовались. А полноразмерная картинка по ссылке из превьюшки — это вообще именно то, чего мне не хватало все эти годы. Да в конце концов он просто быстрее, буквально раза в два. Поначалу, конечно, наши дела не шибко заладились. Форматирование, которое предлагал родной Plucker Desktop, мягко говоря, оставляло желать лучшего, впрочем, как и скорость преобразования. Все отступы съезжали, таблицы превращались в винегрет, исходные страницы в unicode становились грудами кракозябликов (несмотря на заявленную поддержку), а половина картинок вообще пропадала бесследно. Но жизнь заиграла новыми красками, когда я натолкнулся на чудесный Sunrise Desktop (в девичестве JPluck). Мало того, что программка сама по себе весьма симпатичная и шустрая (что ценно, учитывая ее жабовое происхождение), так и все форматирование в ее исполнении проявилось, как по волшебству. Даже таблицы хоть…

Я надеюсь, каждому сантехнику уготовано место на небесах. А каждому диспетчеру аварийки — занозистый анальный кол в аду. Ну или хотя бы просто построить их в ряд и расстрелять через одного. Потому что четвертый день без воды — это не фунт изюму. Надо быть большим философом, чтобы без вреда для психики прожить в панельном доме на шесть литров воды в день, когда даже банальная дефекация превращается в акробатический этюд. Я обрастаю бородой и второй день хочу кого-нибудь убить. Было как-то  сказано, что цивилизация отстоит от варварства на двадцать четыре часа и два принятия пищи. Добрые предзнаменования. © Терри Пратчетт, Нил Гейман. Если верить этим словам, я уже за гранью. Да и рожа в зеркале очень сильно напоминает Робинзона накануне встречи с Пятницей.

У Гибсона в новом его «Распознавании образов» главная героиня, вынужденная метаться самолетами по всему земному шару, страдает от того, что ее душа не поспевает за реактивными лайнерами. У меня периодически возникает похожее ощущение. Я и безо всякого самолета умудряюсь так разогнаться, что не только душа, но даже и мозги не поспевают. Самое трудное в такой момент — это заставить себя регулярно бить по рукам и прикусывать язык, потому что выпотрошенное туловище пытается на форсаже сжечь весь тот багаж, что был накоплен, дебильно гогоча, бросает в топку все без разбору, невзирая на порядок, вес и стоимость. И кто-то, запертый в черепе, бьется в панике, стучит сто двадцать в минуту в висок, и в отчаянии давит на педаль тормоза, которая все равно предательски проваливается в пол.

Бог ты мой. Человеку двадцать лет исполняется. Ежли уж тинейджеры вот так вот свои гроссбухи багажными лентами перевязывают, то что ж я-то к тридцатнику буду делать?

Current music: Ilona Mitrecey — Un Monde Parfait Говорят, current music крутят уже не меньше года. А я заражен — даже, наверное, поражен, даже повержен — только сейчас. Но разрушение мозга диагностируется со всей определенностью: как вы думаете, сколько раз можно прослушать эту считалочку? Да-да, чтоб без перерыва? Короче, я впадаю в детство со скоростью, превышающей звуковую. Сначала меня перло до полной невменяемости от Schnappi Das Kleine Krokodil, теперь вот розовые бегемоты. Что дальше?

Я никогда не протестую, если приходится ждать кого-то в метро подолгу. Пятнадцать минут, полчаса, час — не имеет значения, и не нужно даже книг, человеческая круговерть не даст заскучать. Можно часами упражняться в наблюдательности и бесплатно тешить самолюбие, пытаясь рассмотреть границы собственной проницательности.  Смотришь на человека, и кажется тебе, что весь он на ладони, только дунь — и рванет одуванчиком, мотыльком метнется, как квадратное уравнение, простой и беззащитный перед досужей вивисекцией. Особенно женщины. Здесь, наверное, вообще что-то запретно-фрейдистское, на уровне смешной житейской интуиции. Той самой что пытается подсказывать, сама точно не зная ответа, и даже толком не глянув в шпаргалку. Вот сидишь ты на замызганной черной скамейке на Невском, рядом с кем-нибудь пахучим, чесучим и гремящим алюминием в полиэтилене, пригрелся, воробьем в дубленке нахохлился, и кажется тебе, что мимолетный взгляд, срезанный, как подметка, на ходу, все о человеке может рассказать. Смешно даже. Наверное, это просто гипноз: руки-ноги-шубы-сапоги, витринный калейдоскоп, смесь манекенов и людей, позы, походки и выражения лиц. Я много провел времени под землей, я знаю, как надо: вдох-выдох, все тактовые частоты на минимум, не дай бог попасть в резонанс. Наружу — только тусклую лампочку спящего режима. И тогда, если повезет, можно выскочить — всегда вдруг — на глаза, которые…

Муза частенько бросает меня. Нет-нет, я не жалуюсь, раз часто бросает, сталбыть, часто посещает. Но — посидит немного, похмурит брови в недоумении, вздохнет. «Ну что, опять?» Помолчит, погладит по голове, посмотрит, жалея. «Извини, я загляну в другой раз?..» Да, конечно, постарайся только не очень поздно. Что? Как получится? Да-да, о чем это я… Конечно, в любое время… Конечно, буду… Лети. Не замерзни.